Архивный сайт Ярославского  областного  отделения  «Союз  писателей  России» 2012-2016

Есть мнение

С  ПЕСНЕЙ  ОТ  ЖИЗНИ

     Помните, в басне «Квартет» у И.А.Крылова: «А вы, друзья, как ни садитесь, / Всё в музыканты не годитесь!».

Не могу согласиться с классиком, когда речь идёт о коллективе  городского Совета ветеранов. Здесь всё в полном порядке. В том смысле, что музыканты там первостатейные, впрочем, как и стихотворцы. Конечно, ни то, ни другое к подлинному искусству и настоящей литературе отношения не имеет, но ведь не запретишь увлечённым людям марать бумагу да выводить рулады под аплодисменты невзыскательной публики.

Об этом несчастье – повальном увлечении стихописью в уважаемой организации - я уже писал. Повторяться не буду, напомню лишь, что коллектив возрастных сочинителей с нелёгкой руки начальницы называется так: Союз поэтов при городском Совете ветеранов. Уму не постижимо! Союз в Совете! Но это полбеды. А главное то, что в «Союзе поэтов» нет поэтов. Ни одного! И не было никогда. И, смею сказать, быть не может. Почему? Потому что агрессивная бездарность не может терпеть рядом с собой никакой мало-мальски способной личности. Не говоря уж об одарённой или талантливой.

Впрочем, у Твардовского на этот счёт есть замечательные строки:

 

                                         Покамест молод, малый спрос:

                                         Играй. Но бог избави,

                                         Что б до седых дожить волос

                                         Служа пустой забаве.

 

      Признаться, посвятив творчеству три с лишним десятка лет, не сразу понял, что можно всю жизнь играть в литературу, думая, что служишь ей. Можно составлять замысловатые рифмованные конструкции, создавать завитушки вокруг пустоты, потрясая воображение публики, играть на слабовкусии доверчивых сограждан. Но всё твоё «творчество», если ты «любишь себя в искусстве, а не искусство в себе» (Станиславский), работаешь на внешние эффекты, фокусничаешь, кривляешься, гроша ломанного не стоит, поскольку сплошь – словесная погремушка.

Кому-то вовремя удаётся понять, что идёшь таким образом в тупик, и начать работать над собой, над словом, искать себя, свой язык, свою манеру, стиль и так далее. Или бросить заниматься не своим делом. И те, и другие заслуживают уважения. Уважения нет к тем, кто из кожи лезет вон, уверяя, что он поэт, на том лишь основании, что его стряпня «многим нравится». Такие «тутаевские тараны» во враги запишут любого, кто покусится на их титул и звание – поэт. Не понимают, прилитературные коновалы, что поэт – высшее литературное звание, и Поэтов в России не больше, чем маршалов. А генералиссимусов за всю историю русского государства - всего пятеро. Они известны и почитаемы.

В советское время таких околотворческих проходимцев не было. Кшукиным-гербертам-скибинским показывали на дверь в лакейскую, где их место. Потому что была цензура, решительным образом отделявшая литературу от нелитературы. Псевдо- и антилитературе был поставлен надёжный профессиональный заслон. Цензуру отменили – и хлынул мутный поток будьварщины на незащищённые головы и души народа, зачумлённого бесконечными и бессмысленными перестройками да реформами. Но что удивительно: макулатура местного значения в один миг завоевала себе лидирующее положение в книгоиздательстве, нашла отклик и понимание у властей предержащих. В Государственном реестре до сих пор нет профессии писатель, не смотря на жесткое требование Президента «исправить позорное положение». Почему, спросите? Да потому что вся эта либерально-демократическая лапша не что иное, как холуяж и лакейство перед ними, продолжающими разрушать Россию.

Силой-то её, богоспасаемую, не возьмёшь. А вот хитростью да подлостью, подрубая основание – духовность! – можно. Чернуха и порнуха в кино и книгах за четверть века превратили молодёжь в неуправляемых циников, думающих лишь о том, как «бабло срубить». Скажете – есть и хорошие ребята. Есть, как не быть! Но их, хороших, отвергает стая «младошакалов», «бродячих собак», поднимает их на смех со своими принципами и взглядами. Не должно быть принципов, а взгляд только один – в сторону «благословенного запада». Вот и получаем «Пусси Райт», голого мужика на Красной площади столицы… И прочая, и прочая. А что – прикольно, кайфово!

Но вернёмся к «ансамблю».

С руководительницей Союза поэтов Совету ветеранов повезло. Я не шучу, - более энергичного, настырного и пробивного человека трудно представить. С одной стороны это хорошо. Но здесь же, мне кажется, кроется и большая опасность. То, что все до единого бабушки и дедушки этой организации с некоторых пор безудержно сочинят стихи, не страшно. Сегодня пишущих больше, чем читающих. Но они ещё и петь начали. Хором и в одиночку. Ни одного собрания в городе не обходится, чтобы на сцену во всей красе не вышел новоявленный Шаляпин в полковничьем мундире с аксельбантом или упитанный  краснолицый пиит с кучей значков на груди. А уж если хором, да с помощью зала – успех оглушительный. Правда, на трезвую голову смотреть и слушать это представление – труд немалый. Стыдно и неловко. Но люди хлопают, а то и «браво» кричат. Сидишь и спрашиваешь себя – неужто у нас в Ярославле артистов не стало, оскудела творческая нива? И отвечаешь, поразмыслив: всё у нас есть! Но есть люди -  амбициозные, высокомерные и наглые, которые горло перегрызут любому директору ДК, воспротивься тот выпустить на сцену это «жалкое подобие».

Знаю, что навлекаю на себя «гнев праведный» как самих стихописцев, так и их руководителей. Тем более что с некоторых пор и сам начальник «пошёл в артисты». В группе сослуживцев, а то и сольно, боевой офицер берёт такие высоты (я о музыкальных), что дух захватывает. И думается невольно: всё, конец организации! Как у Булгакова в «Собачьем сердце», когда профессор Преображенский сетует на спевки, организованные управдомом Швондером: «Если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха… Когда эти баритоны кричат «бой разрухе!» - я смеюсь… Конечно, если бы я начал прыгать по заседаниям, и распевать целый день, как соловей, вместо того, чтобы заниматься прямым своим делом, я бы никуда не поспел… Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах».

Честное слово, не против я художественной самодеятельности вообще. Я против плохой, примитивной, бездарной художественной самодеятельности. Но и это готов терпеть, лишь бы не мешало, не шло во вред основному делу. В нашем случае, похоже, идёт во вред. В этакий театр, в сценические подмостки, в литературную студию превращается уважаемый Совет. Поверьте, это далеко не только моё мнение.

Помню, дня не проходило, чтобы Морнов или Плотников к себе не приглашали посоветоваться - как лучше, интересней, ярче провести собрание или конференцию. Есть с чем сравнивать. Всё было серьёзно, основательно. Нынче же – всё какие-то акции, от которых душу выворачивает, потому что все они от начала до конца – фальшь, ложь, фиглярство, «ужимки да прыжки».

Да, и Уроки мужества проводятся членами Совета, и мемориальные доски открываются, и медали юбилейные выдаются. Но ловишь себя на мысли, что всё делается не от души, а для галочки, для того, чтобы на телеэкране помелькать. Чувство меры утрачено напрочь у «рабов сцены». А подсказать, остановить этот галоп некому. И думают пожилые мужчины и женщины, прожившие много лет, повидавшие и свершившие многое, что они самые важные и нужные люди в оскоплённом блудливыми и вороватыми «едроссами» Отечестве. Не понимают, наверное, в силу возраста – дай им бог здоровья! – того, что являются игрушками в руках «офисного планктона», которому спущен циркуляр -  заниматься патриотическим воспитанием населения. Двадцать с лишним лет занимались уничтожением патриотизма как явления и понятия, и вдруг спохватились, почувствовав на своём горле железную хватку либеральной свободы. Не поздно ли?

Конечно, дай ребёнку новую игрушку в руки, он и плакать перестанет, и мать родную на время забудет, отвлечётся. Так и здесь: чтобы не опомнился ветеран войны и труда от свалившихся на него бед и несчастий после уничтожения родной страны, которой служил верой и правдой, за которую кровь проливал, - вот тебе «занятие по душе»: пой, танцуй да стишата сочиняй!

Дружный, дисциплинированный коллектив в Совете ветеранов. Слышал, собрания проходят так, что пух летит по второму этажу старинного дома в центре города от непокорных, не желающих «петь хором». Начальница «Союза поэтов» никому спуску не даёт, с любого стружку снимает. Справедливая до невозможности. Так ей кажется. И бедным «собратьям по перу» ничего не остаётся, как терпеть, подчиняться. Иначе и на сцену не поставят, и в коллективном сборнике не напечатают. Тут уж, как говорится, не до жиру…

Но в этом-то, на мой взгляд, вся опасность и кроется. Члены Совета не замечают, что их организация превращается в определённого рода театр, в некий клан со всеми признаками и отличительными чертами. Люди далеки от мысли, что их превращают в послушных и безответных рабов. Телодвижения и мысли этих по сути добрых и честных сограждан в руках особы, способной быть тамадой в семейном застолье, но возомнившей себя гуру, повелительницей, властительницей дум легковерных пожилых людей.

Возможно, я ошибаюсь в своих оценках, вижу лишь надводную часть айсберга. Но никому не советую знать того, что говорят ветераны Великой Отечественной войны, военной службы и труда при упоминании фамилий некоторых наших руководителей.

Убедившись, что говорить о ветеранских делах с членами Совета бесполезно, а об искусстве и литературе бессмысленно, обратился к ветерану 234-й Ярославской Коммунистической дивизии А.А.Сотскову. Спрашиваю, какова реакция руководителей Комитета и Совета ветеранов на мои статьи «Глумливая скороспелка» и «Идут убийцы потаенны…», опубликованные в «Советской Ярославии» в прошлом и нынешнем годах? Речь в них шла, напомню, о том, как наши властные крючкотворы, совершив должностное преступление перед исторической памятью наших земляков, второй раз похоронили славное боевое соединение, росчерком пера угробили почти 10 тысяч ярославских коммунистов и комсомольцев, вставших на защиту Родины в октябре 1942 года под знаменем легендарной дивизии.

- Молчат, - с дрожью в голосе отвечает бывший пулемётчик, на счету которого десятки поверженных фрицев и сотни огненных вёрст. – Отворачиваются стыдливо. Каменецкому начинаю объяснять, а он мне: «Короче!». А его заместитель – как с луны свалился! – говорит: «234-ю дивизию нигде ни Ярославской, ни Коммунистической не называют!». Хоть стой, хоть падай. Васильева с Кербиковым глаза опустили, молчат. Что делать? Думал, к юбилею Победы одумаются. Куда там! Отмахиваются, как от назойливой мухи… Захожу в Совет ветеранов, там портреты Героев Советского Союза висят, – ни фамилий, ни дат, ни описания подвигов. Спрашиваю одного полковника – это кто? Не знаю, отвечает. Говорю: это Соловьёв Михаил Павлович, наш земляк, наградное оружие получил из рук командарма за освобождение концлагеря…

Не переживайте, Алексей Андреевич! Пока вы с Софьей Петровной Аверичевой, последние ветераны 234-й Ярославской Коммунистической дивизии, живы, временщикам не удастся перекроить нашу историю в угоду «Вашингтонскому обкому»! Ни пяди не отдадим родной земли, следуя вашему завету семидесятилетней давности!

                                                                            Евгений ГУСЕВ,

                                                                            член Союза писателей России